Программа действий по улучшению работы МВФ состоит из четырех важнейших элементов.
Решение о создании Международного валютного фонда, принятое восемь десятилетий назад в Бреттон-Вудсе, штат Нью-Гэмпшир, свидетельствовало скорее о решимости, чем об оптимизме. Страны, представленные на этой исторической конференции, хотели сделать послевоенный мир, который они представляли себе, совершенно иным, чем до этой катастрофы.
Это разительно отличалось от устремлений 1918 года, когда главной целью, как отмечал Джон Мейнард Кейнс в написанном им в 1942 году письме, было возвращение к состоянию 1914 года. В 1944 году никто не хотел возвращаться в 1939 год. Следующая эпоха, по общему мнению, должна быть совершенно другой — и она такой и стала. За последние 80 лет мир добился впечатляющего прогресса, и МВФ сыграл в этом ценную роль.
Однако мир, в котором сейчас функционирует МВФ, пожалуй, ставит более сложные задачи, чем когда-либо с момента его основания. В статье, опубликованной в журнале «Финансы и развитие» в 2019 году по случаю 75-летия МВФ, я отметил восемь важнейших особенностей этого меняющегося мира: огромное перераспределение относительной экономической и политической власти от стран, давно принадлежащих к категории стран с высоким уровнем дохода, в пользу стран с формирующимся рынком, особенно Китая; растущее соперничество между США и набирающим силу Китаем; поворот в сторону популистской политики, в том числе в странах с устоявшейся демократией; выступления против концепции глобализации; новые трансформационные технологии, особенно интернет и, в последнее время, искусственный интеллект; повсеместная финансовая неустойчивость, в частности, рост государственного долга относительно ВВП во многих странах мира; долговременная стагнация, характеризующаяся сверхлиберальной денежно-кредитной политикой и низкой инфляцией; и наконец, растущая значимость проблемы изменения климата.
За пять лет, которые прошли со времени выхода этой статьи, мир столкнулся с рядом потрясений, прежде всего с пандемией, войной России в Украине и войной между Израилем и Хамасом. Представляется, что долговременная стагнация — это единственная тенденция, в которой произошли положительные изменения, отчасти благодаря этим потрясениям. Но на смену им пришли резкие скачки инфляции и повышение процентных ставок. Трещины в здании глобального сотрудничества стали более глубокими, давление на глобальные организации усилилось, а долгосрочные экономические показатели ухудшились.
За последние пять лет, как и в предыдущее десятилетие, в центре внимания МВФ неизбежно оказывалось «тушение пожаров». По словам Кристалины Георгиевой, директора-распорядителя Фонда, «только за время с начала пандемии мы предоставили нашим 190 странам-членам примерно 1 триллион долларов в форме ликвидных средств и финансирования». Были созданы новые механизмы кредитования, прежде всего Трастовый фонд на цели достижения стойкости и долгосрочной устойчивости. Он функционирует с октября 2022 года и финансируется за счет добровольных долгосрочных ссуд от стран-членов с прочным внешнеэкономическим положением, в том числе тех, которые выражают стремление направить часть своих специальных прав заимствования в пользу стран-членов с низким доходом и более уязвимых стран-членов со средним уровнем дохода.
Не менее важным является надзор МВФ в отношении отдельных стран и мировой экономики. Одним из значимых моментов стало предложение Ручира Агарвала и Гиты Гопинат о мерах по прекращению пандемии COVID-19, опубликованное в мае 2021 года. Другим — решение указать на экономические издержки отрицательной реакции на глобализацию. И еще одним — скептицизм по поводу поспешного введения мер активной промышленной политики. МВФ также справедливо указал на опасность чрезмерно либеральной налогово-бюджетной политики.
Однако вся эта работа, при всей ее обоснованности, недостаточна. Идеи Бреттон-Вудса были призваны вывести мир на путь сотрудничества, экономической интеграции и ускоренного экономического развития. После распада СССР в 1991 году казалось, что мир пойдет именно по этому пути. Теперь это уже не так. Чтобы возродить надежду на лучший мир, необходимы коренные изменения. Вина здесь лежит не на МВФ или на других международных финансовых организациях (МФО), а на их хозяевах, особенно на странах с высоким уровнем дохода, которые долгое время занимали доминирующее положение.
Как отмечают Лоуренс Саммерс из Гарварда и Н. К. Сингх, бывший председатель Пятнадцатой финансовой комиссии Индии, в статье для Project Syndicate, опубликованной в апреле 2024 года: «Из-за повышения процентных ставок развивающиеся страны оказались раздавлены долгом, и половина беднейших стран еще не восстановилась до уровня, на котором они находились перед пандемией. Во многих частях мира темпы роста остаются низкими, а инфляция — стойко высокой. И при всем этом показания термометра продолжают расти».
Программа действий по улучшению работы МВФ и более широкого круга МФО состоит из четырех важнейших задач. Их будет трудно выполнить. Но время полумер прошло.
Во-первых, необходимо радикально улучшить работу в отношении чрезмерной задолженности, которая не может обслуживаться. Новые трудности создает необходимость координировать работу традиционных официальных кредиторов, организованных в Парижский клуб, китайских учреждений и частных кредиторов. По общему мнению, принятые Группой двадцати Общие основы для облегчения бремени задолженности дают недостаточные результаты в помощи бедным странам. И как они могут быть достаточны, когда, как отмечают Саммерс и Сингх, «повышение процентных ставок и выплат по облигациям и займам привело к тому, что в 2023 году из развивающихся стран частным кредиторам было перечислено почти 200 миллиардов долларов, что полностью перекрыло увеличение финансирования со стороны МФО»? Бедные страны мира не могут управлять рисками, которые возникают вследствие повышения процентных ставок в странах с высоким уровнем дохода. Как еще в 2002 году справедливо отмечала Энн О. Крюгер, в то время первый заместитель директора-распорядителя МВФ, миру необходим механизм реструктуризации суверенного долга. Он был необходим тогда. Сегодня мир нуждается в нем еще больше.
Во-вторых, требуется гораздо больше ресурсов. Только в этом случае МВФ и другие МФО смогут создавать крайне необходимое страхование от потрясений, а также играть свою жизненно важную роль катализатора в финансировании развития и обеспечении важнейших глобальных общественных благ, особенно стабильного климата. Роль МВФ заключается, прежде всего, в предоставлении резервного финансирования. Но для этого ему необходимо значительно больше ресурсов.
В-третьих, доли голосов должны отражать масштаб изменений в балансе глобального экономического влияния за последние четыре десятилетия. Если этого не произойдет, МВФ и другие МФО не смогут быть теми глобальными организациями, которые нужны миру. В настоящее время доля квоты Японии в МВФ больше, чем у Китая, а доля квоты Соединенного Королевства больше, чем у Индии. Можно утверждать, что обладание конвертируемой валютой оправдывает завышение веса стран с высоким уровнем дохода. Но столь значительный дисбаланс сводит на нет легитимность организации.
Наконец, многолетняя традиция, согласно которой директором-распорядителем МВФ является европейский гражданин, а президентом Всемирного банка ― американский, должна уступить место поиску наилучшего кандидата из любой страны мира.
Никто, глядя на сегодняшний мир, не усомнится в масштабах предстоящих задач. Обеспечить эффективную работу глобальных организаций будет чрезвычайно непросто. В период обострения напряженности в мире возрождение необходимого сотрудничества может даже казаться безнадежным делом. Но только так можно не допустить, чтобы через пять лет мир выглядел еще хуже.
Мартин Вулф — главный экономический обозреватель Financial Times.
Мнения, выраженные в статьях и других материалах, принадлежат авторам и необязательно отражают политику МВФ.
