Важный вклад одного из главных основателей Международного валютного фонда часто остается без внимания.

«Нельзя ожидать от мальчика, что он выполнит работу мужа», — писал Гарри Декстер Уайт об МВФ спустя всего два года после открытия учреждения, призывая к тому, чтобы у МВФ и Всемирного банка был потенциал, соответствующий их обязанностям. — «Объем работы вырос до гигантских размеров, а муж, который должен с ней справиться, образно говоря, съежился до размеров мальчика».

Неужели Бреттон-Вудская система, в создании которой Уайт принимал столь активное участие, перестала так быстро работать? И если МВФ с самого начала не справлялся с поставленной перед ним задачей, то как мы можем быть уверены в том, что он является подходящим учреждением для осуществления надзора за международной финансовой системой в XXI веке?

Прежде всего, конечно, следует ответить на вопрос: а кем, собственно, был Гарри Декстер Уайт? Долгое время ответ на этот вопрос оставался интригующей загадкой. Первый биограф Джона Мейнарда Кейнса, Рой Харрод, выразился лаконично: «В Британии [Уайта] слишком часто считают недалеким писакой, своего рода роботом, который написал... неполноценную версию плана Кейнса — в основном для того, чтобы досадить британцам! При этом в реальности он был совершенно иной фигурой. Уайт был неординарным человеком, который заслужил почетное место в анналах британской истории». Даже на родине Уайта, в Соединенных Штатах, его нередко изображают младшим партнером Кейнса и, возможно, даже нелояльным гражданином своей страны, однако ни то, ни другое не соответствует действительности.

Уайт родился в 1892 году в Бостоне, штат Массачусетс, седьмым и последним ребенком в семье литовских иммигрантов. Его образование неоднократно прерывалось, так как он осиротел и был вынужден зарабатывать на хлеб уже в раннем возрасте; затем он поступил на службу в армию США и во время Первой мировой войны служил во Франции. Проявив немалое упорство, Уайт получил докторскую степень по экономике в Гарвардском университете в возрасте 40 лет. Вскоре после этого, в 1934 году, он поступил на рядовую должность в Министерство финансов США, где стал быстро подниматься по служебной лестнице. К моменту вступления Соединенных Штатов во Вторую мировую войну в 1941 году Уайт уже занимал должность главного экономиста министерства.

Министр финансов Генри Моргентау-мл. поручил Уайту разработать план организации послевоенных экономических и финансовых отношений с остальным миром. Результатом стало проведение в 1944 году Бреттон-Вудской конференции, на которой 44 страны-союзницы приняли план Уайта в качестве основы для создания МВФ и Всемирного банка. В 1946 году Уайт был назначен первым американским исполнительным директором МВФ, но здоровье его стало стремительно сдавать, и в 1948 году Уайт умер от инфаркта.

Мир и процветание

По замыслу Уайта, МВФ должен был способствовать международному финансовому сотрудничеству, чтобы страны могли свободно торговать и развивать свою экономику. Возможно, самым известным его высказыванием было то, что «процветание, как и мирная жизнь, неделимо». Этим он хотел сказать своим соотечественникам, что экономика США не сможет процветать, если люди и компании в других странах не смогут покупать ее продукцию. С целью заручиться поддержкой всех союзников, Уайт настоял на том, чтобы все они имели возможность участвовать в разработке его плана.

В отличие от Уайта, Кейнс хотел подготовить соглашение между Великобританией и США и затем представить его остальным союзникам. Кейнс опасался, что конференция с большим числом участников превратится в «натуральный сумасшедший дом». Уайт организовал ряд совещаний для небольших групп стран, после чего собрал в Нью-Гэмпшире свыше 700 делегатов.

Бреттон-Вудская конференция продолжалась три недели. Она не только не превратилась в сумасшедший дом, но и в ходе ее удалось создать два первоклассных финансовых учреждения. Однако Уайт уже в скором времени разочаровался в том, что МВФ достаточно хорошо оснащен для практического воплощения его концепции. Что же пошло не так?

Уайта беспокоило то, что ни ему, ни кому-либо еще в Бреттон-Вудсе не пришло в голову, что после войны мировая экономика будет расти семимильными шагами. Участникам конференции были знакомы только депрессия, волатильность, финансовый хаос, автаркия, война. Единственное, что они надеялись сделать, — это восстановить стабильность и вернуться к уровню экономической активности, отмечавшемуся до депрессии.

Уже через два года, когда международная торговля восстанавливалась после депрессии и войны, а начало «холодной войны» создало дополнительное давление на национальные бюджеты, потенциальные потребности в ресурсах МВФ достигли большого объема. Ресурсы МВФ были слишком малы, чтобы удовлетворить их. В ответ Уайт предложил ввести новый международный финансовый актив, который он назвал «торговыми долларами». В то время идея реализована не была, но два десятилетия спустя она была использована в качестве прототипа при создании специальных прав заимствования (СДР). Сегодня СДР признаны одним из важнейших компонентов в инструментарии, посредством которого МВФ помогает странам управлять своими финансами.

Динамичное развитие мировой экономики — не единственный фактор, заставивший МВФ отойти от концепции, которую Уайт представил в Бреттон-Вудсе. В 1940-х годах финансовые операции частного сектора, такие как международные банковские займы и размещение облигаций за рубежом, практически не существовали. Их объем многократно уменьшился во время Великой депрессии 1930-х годов, а далее они были практически уничтожены в результате мировой войны. Возможность того, что они снова станут играть важную роль, широко рассматривалась как угроза экономической стабильности посредством «горячих денег».

Уайт и Кейнс признавали, что МВФ следует рекомендовать странам не открывать свою экономику для потоков капитала. В уставе Фонда было указано, что страны могут брать кредиты в МВФ только для целей финансирования дефицита торгового баланса, но не для противодействия крупному оттоку капитала. Устав также позволял МВФ требовать от стран введения ограничений на операции с капиталом в случае необходимости. Но по мере своего роста глобальная экономика менялась. Поскольку банковские кредиты и международные облигации стали более широко использоваться для финансирования торговли между странами, МВФ в конечном счете сменил курс и стал призывать большинство стран открыть свои финансовые рынки для иностранной конкуренции. Сегодня МВФ придерживается более осторожного подхода, признавая как преимущества открытости, так и риски волатильности и утраты контроля.

Международная торговля

Для Уайта идея создания МВФ была в большой степени мотивирована идеалом всеобщего участия в международной торговле. В 1944 году это было невозможно, поскольку мир был расколот между участниками «Великого альянса» и «странами Оси» в ходе мировой войны, а большинство стран с низким уровнем дохода были колониями. Часть замысла Уайта заключалась в том, чтобы предложить враждебным странам присоединиться позже, когда они будут готовы принять условия членства. Эта концепция была реализована постепенно, получив ускорение в результате присоединения Германии и Японии в 1952 году. Деколонизация привела к еще большему увеличению числа государств-членов: с 40 стран в 1946 году до 190 стран на сегодняшний день.

Еще одной частью его концепции было сохранение ядра «Великого альянса», который возглавлял военные действия, включая Советский Союз. В неопубликованной рукописи, написанной в 1945 году, Уайт утверждал, что «никакая крупная война невозможна, если только [Соединенные Штаты и Советский Союз] не окажутся по противоположные стороны... Основная задача, стоящая перед американской дипломатией, и единственная задача, которая имеет реальную ценность в контексте основных проблем, стоящих перед нами, — это создание средств, с помощью которых можно обеспечить дружбу и военный союз между Соединенными Штатами и Россией».

Не прошло и трех лет, как эта мечта была разрушена наступлением «холодной войны». Советский Союз так и не вступил в МВФ, как и большая часть стран советского блока в Центральной и Восточной Европе. Только после распада Советского Союза в 1991 году эта часть замысла Уайта была наконец реализована.

Хотя Уайт желал, чтобы каждая страна-член участвовала в управлении МВФ, он также придерживался вполне практической точки зрения, что финансовый контроль должен находиться в руках основных стран-кредиторов, которые будут обеспечивать МВФ финансовыми ресурсами. В преддверии Бреттон-Вудской конференции он с пренебрежением отзывался об усилиях Кейнса, направленных на то, чтобы предоставить странам-должникам, особенно Великобритании, контрольное право голоса. С самого начала наибольшая часть пригодных для использования активов МВФ была предоставлена Соединенными Штатами, и Минфин США был несомненно самой влиятельной силой, определяющей политику и деятельность МВФ.

Чтобы компенсировать такой уровень контроля, Уайт настаивал на том, чтобы у многочисленных малых и преимущественно бедных стран-членов было не менее 10 процентов голосов. За прошедшие десятилетия доминирующее положение крупных стран ослабло, но Соединенные Штаты, а теперь и Европейский союз по-прежнему держат бразды правления. И хотя число малых стран-членов значительно возросло, их право голоса практически сведено на нет.

И главным при всем этом был вопрос об основной цели МВФ. В этом вопросе мнения Кейнса и Уайта полностью сходились: МВФ должен был стать тем учреждением, которое мы бы сегодня назвали «кейнсианским». Иными словами, его цель — способствовать процветанию за счет выработки обоснованных и действенных мер политики и оказания помощи странам в предотвращении действий, «разрушительных для национального или международного процветания».

Обоснованная политика

На протяжении многих лет наиболее частым критическим аргументом в адрес МВФ было то, что он способствует жесткой экономии, а не экономическому росту. Ответный аргумент МВФ заключается в том, что процветание не может быть устойчивым, если оно не подкреплено обоснованной политикой. Страны, испытывающие экономические трудности, часто вынуждены пройти через кратковременный болевой период, прежде чем они смогут добиться долгосрочного успеха. И Кейнс, и Уайт поддержали бы эту точку зрения, но остается открытым вопрос о том, правильно ли определена точка равновесия: сколько боли потребуется, чтобы получить как можно больше выгоды? Без спиритического сеанса с призраками интеллектуальных гигантов, оба из которых умерли еще молодыми людьми на заре существования МВФ, можно только предполагать, насколько жестко звучала бы их критика.

И наконец, в чем суть обвинения в нелояльности? Во время послевоенного периода «Красной угрозы» два бывших члена Коммунистической партии США обвинили Уайта в том, что он был советским агентом и передавал секретные документы советской разведке. Хотя доказательства этих обвинений всегда были шаткими, они получили признание, поскольку доводы против некоторых друзей и коллег Уайта оказались более весомыми. В то время виновность «по ассоциации» была в большой моде.

Уайт попал под подозрение еще и потому, что в силу своих служебных обязанностей в Минфине США часто контактировал с советскими чиновниками на протяжении всего военного периода (когда США и Советский Союз были союзниками) и особенно в процессе планирования Бреттон-Вудской конференции. По мере появления более «свежих» доказательств выяснилось, что СССР использовал Уайта для получения информации, но он не был агентом, действующим в их интересах.

На протяжении всей своей жизни Уайт никогда не стремился быть в центре внимания. Бреттон-Вудс принес ему небольшую известность, которая практически померкла в лучах славы Кейнса. Репутация Уайта сильно пострадала в результате посмертных нападок на него. Однако в итоге его историческое наследие должно расти или уменьшаться в соответствии с ростом ценности его крупнейшего достижения, МВФ.

Мнения, выраженные в статьях и других материалах, принадлежат авторам и необязательно отражают политику МВФ.