Первая эпоха глобализации около 200 лет назад проливает свет на сегодняшний разворот к экономическому национализму.
«Первую эпоху» глобализации одолевали противоречия. В течение примерно 60 лет до Первой мировой войны глобальная торговля росла быстрыми темпами, несмотря на неуклонное повышение тарифных барьеров, воздвигаемых такими набиравшими силу империями, как США, Германия, Россия, Франция и Япония, которые придерживались протекционистского курса. Геополитические конфликты и торговые войны становились все более привычным явлением, даже несмотря на более тесную интеграцию рынков. Эти противоречия подпитывали горячие споры о свободной торговле и экономическом национализме, преобладавшие тогда в мире, переживавшем период индустриализации.
Возникающие сегодня тенденции экономического национализма представляются тревожным отголоском первой эпохи глобализации и являют собой еще более запутанный клубок противоречий. После Великой рецессии 2008–2009 годов вновь оживились националистические силы, которые стали мощным политическим и экономическим фактором во всем мире. Тем не менее сегодняшний мир опутан исключительно тесными экономическими связями, которые стали возможны благодаря чудесам технологий, о которых Жюль Верн, автор научно-фантастических романов, мог только мечтать.
В период с 1840-х по 1860-е годы казалось, что самой сутью глобализации была либерализация торговли. Великобритания первой воплотила идею свободной торговли, занимавшую умы в середине века, когда либеральная партия в этом островном государстве добилась отмены хлебных законов. Такие защитные пошлины в отношении ввозимого зерна были выгодны аристократам-землевладельцам, но вынуждали рабочих с низкими доходами переплачивать за продовольствие. Сторонники свободной торговли убедили общественность в том, что отмена зерновых пошлин обеспечит обильный приток дешевого продовольствия, чтобы накормить многочисленное население, пополнявшее промышленные центры страны.
В то же время они убедительно доказывали, что мир и процветание стран, объединенных взаимными экономическими связями, тоже возможны при условии, что соперничающие с Великобританией империи проведут взаимную либерализацию своих рынков. В конце концов, зачем завоевывать колонии или развязывать войны за сырье, когда можно приобретать товары со всего света путем мирной рыночной конкуренции? Как сказал Ричард Кобден, британский «апостол свободной торговли» середины XIX века, либерализация торговли настолько объединит мир, что воинствующим элитам землевладельцев уже не удастся «ввергнуть народ своих стран в пучину войн».
Национальная система
Некоторые ученые, такие как немецко-американский теоретик протекционизма Фридрих Лист, придерживались другого мнения. Находясь в изгнании в США, Лист наполнил новым содержанием стратегию экономического национализма Александра Гамильтона XVIII века, применив ее к периоду быстрой глобализации в мире в 1840-е годы. Вернувшись в Германию, он в 1841 году опубликовал свой фундаментальный труд «Национальная система политической экономии», рассчитывая противопоставить его призыву космополитов к свободной торговле.
Британцы, предупреждал он, в течение десятилетий полагались на протекционизм, чтобы взобраться на вершину индустриального развития. Сейчас они хотят «отбросить лестницу», чтобы другие не могли посягнуть на их положение мирового промышленного лидера. Лист призывал конкурирующие с Великобританией империи создавать прочные национальные государства и вводить высокие пошлины, помогая «зарождающимся» отраслям «взрослеть» и проводя колониальную экспансию с целью эксплуатации сырьевых ресурсов стран Латинской Америки, Азии и Африки.
Предложение Листа о протекционистской политике для империй в то время не нашло отклика в Европе и Америке. Казалось, что сторонники либерализации торговли вот-вот одержат победу. В 1846 году либеральные стратеги — сторонники свободной торговли в Великобритании праздновали отмену хлебных законов. Благодаря Кобдену и поддержавшим его представителям среднего класса, Великобритания стала первой империалистической державой, которая в одностороннем порядке ввела свободную торговлю. Возглавляемое Кобденом крыло в парламенте, выступающее против интервенционизма, также безуспешно пыталось бороться с распространенной в середине века политикой принуждения к участию в свободной торговле в таких колониях, как Индия и Китай.
Затем Кобден и его последователи заинтересовались вопросами свободной торговли в США и на европейском континенте. В 1846 году США последовали примеру Великобритании и значительно снизили свои пошлины. Между тем для либерализации торговли в Европе потребовались более серьезные дипломатические усилия. Подписанный в 1860 году британо-французский договор о торговле (или договор Кобдена-Шевалье) свидетельствовал о том, что две крупнейшие соперничающие империи Европы, возможно, готовы перековать мечи на орала. Включение в договор инновационного положения о режиме наибольшего благоприятствования означало, что другим европейским державам будет предоставлен такой же режим низких пошлин, если они ответят тем же. Было подписано около 50 или 60 торговых соглашений, что по сути объединило страны Европы в рамках первого общего рынка континента.
Технологические инструменты
Наступал более либеральный экономической порядок, и технологические инструменты первого этапа глобализации казались пригодными для того, чтобы увязать все аспекты этого процесса воедино. Трансокеанские пароходные перевозки кардинально снизили транспортные издержки и время в пути. Благодаря трансатлантическому телеграфному кабелю, успешно проложенному в 1866 году, компании Уолл-стрита и лондонского Сити обменивались сообщениями за считаные минуты. Открытие Суэцкого канала в Египте и завершение строительства трансконтинентальной железной дороги в США в 1869 году позволили еще больше сократить расстояния в мировой экономике. Эти события будоражили воображение сторонников глобализма, в том числе Жюля Верна, автора романа «Вокруг света за 80 дней» (1872 год).
Однако возникшие в результате глобализации беспрецедентные взаимные связи между странами вскоре привели к тому, что мир, переживавший индустриализацию, оказался перед лицом непредсказуемых циклов экономических спадов и подъемов. Благодаря низким транспортным расходам, массовой индустриализации и либерализации торговли снизились издержки для потребителей, однако для многих экспортеров во всем мире резкое падение цен обернулось снижением прибыли или даже убытками. Установленный при ведущей роли Великобритании золотой стандарт помогал поддерживать бесперебойную международную торговлю, однако его дефляционное воздействие обернулось разорением для многих производителей сельскохозяйственной и промышленной продукции.
Первая эпоха глобализации натолкнулась на «первую Великую депрессию» (1873–1896 годы), при этом страны, переживавшие индустриализацию, отдавали предпочтение политике протекционизма и колониализма. Голоса противников глобализации звучали все громче. Как нередко случается во время экономического кризиса, призывы к национальной самодостаточности заглушали голоса тех, кто выступал за сотрудничество на основе космополитизма. Мода на идеи свободной торговли в империях, соперничающих с Великобританией, прошла, уступив место новому увлечению протекционистскими идеями Листа, который из изгоя внезапно превратился в пророка.
Экономический заговор
Сторонники экономического национализма с имперским образом мышления во всем мире стали с благоговением воспринимать национальную систему Листа, считая ее экономическим пророчеством. Идеи свободной торговли воспринимались как колоссальный заговор Великобритании, нацеленный на то, чтобы сорвать проекты индустриализации стран-соперниц, как корыстная уловка с целью подрыва развивающихся отраслей других стран. Впитавшие идеи Листа приверженцы экономического национализма считали геополитику игрой с нулевой суммой, в которой выживет только сильнейший.
Технологические инструменты глобализации, которые совсем недавно обещали соединить страны с помощью взаимных связей на благо универсального мира, сейчас казались более пригодными для привязывания колоний к метрополиям империй. Тарифные барьеры становились еще выше, превращая зарождающиеся отрасли в монополии, картели и тресты. Из-за сбоев рыночных механизмов внутри стран, происходивших по вине монополий, империи оказались вынуждены обращать свои взоры на владения друг друга в поиске новых рынков для экспорта излишков капитала и приобретения сырья. Торговые войны, военные интервенции и борьба за колонии в Африке и Азии нарастали.
К 1880 году сторонники экономического национализма одерживали верх. Их империалистическая протекционистская политика все больше смещалась вправо. В США республиканская партия предстала в роли партии протекционизма и большого бизнеса, обернув вспять тенденцию предыдущих десятилетий к более свободой торговле. Введенный в 1890 году тариф Мак-Кинли, установивший среднюю пошлину на беспрецедентно высоком уровне около 50 процентов, вверг страну в торговые войны с европейскими торговыми партнерами.
При этом администрация президента Бенджамина Харрисона продвигала введение этого тарифа, преследуя определенный империалистический интерес — присоединение Канады. Расчет был на то, что соседняя северная страна, находившаяся под контролем Великобритании, предпочтет обратиться с просьбой о принятии ее в состав США, чтобы не платить непомерно высокую пошлину. Вместо этого консервативная партия Канады наладила более тесные экономические связи в рамках Британской империи. Благодаря канадской тихоокеанской железной дороге, строительство которой завершилось незадолго до этого, Канада стала сухопутным мостом, соединившим Великобританию с ее далекими тихоокеанскими колониями.
В Германии Отто фон Бисмарк, который, по слухам, читал перед сном книгу «Национальная система», в духе идей Листа объединил немецкие земли, воздвиг вокруг них тарифные барьеры и присматривался к новым зарубежным колониям. Его преемник Вильгельм II начал строительство железной дороги Берлин-Багдад, чтобы улучшить сообщение между двумя центрами. А в России ярым приверженцем идей Листа был граф Сергей Витте. Какую бы должность он ни занимал — министра путей сообщения, министра финансов, либо премьер-министра — начиная с 1890-х годов Витте неизменно выступал за идею строительства Транссибирской железнодорожной магистрали, которая бы продвигала имперский интерес России по присоединению Маньчжурии. Аналогичные примеры экономического национализма можно найти в империях Франции и Японии.
Утратившие влияние либеральные поборники свободной торговли пытались организовать «движение снизу», чтобы остановить волну империалистического протекционизма. В США журналист из Сан-Франциско Генри Джордж написал книгу «Прогресс и бедность» (1879), ставшую международным бестселлером и предложившую план разрушения земельных монополий, принадлежавших железнодорожным магнатам, аристократам и спекулянтам, путем введения налога на потенциальную стоимость земли. Его идея получила название джорджизм или «единый налог», поскольку обещала избавиться от всех прочих видов налогообложения, включая пошлины.
Провозглашенная движением за единый налог цель создания мира, где страны объединены международными связями и могут абсолютно свободно торговать между собой и где отсутствует монополия на землю, снискала международное признание. Русский писатель и пацифист Лев Толстой стал страстным приверженцем этой идеи, полагая, что единый налог станет противоядием от губительного крепостного права. Лиззи Мэги — молодая радикально настроенная сторонница джорджизма, проживавшая в одной из колоний США, где действовал единый налог, — в 1904 году запатентовала настольную игру, чтобы рассказать всем от мала до велика о порочных эксплуататорских земельных налогах; так появилась «Монополия» — самая популярная в мире настольная игра. В 1912 году только что назначенный новый временный президент Китайской Республики Сунь Ятсен оставил свой пост, чтобы заняться распространением «учения Генри Джорджа о едином налоге» и добиться того, чтобы его страна стала родиной «трудолюбивого, миролюбивого и процветающего народа».
Монополистический капитализм
Сторонники свободной торговли эпохи правления Эдуарда VII в Великобритании пытались осмыслить симбиоз между монополиями, протекционизмом и империализмом — или «монополистическим капитализмом», который стал отличительной чертой первой эры глобализации. На своих собраниях члены либеральной партии с воодушевлением исполняли гимн джоржистского движения «Песнь о земле».
В то же время экономист Дж. А. Хобсон в книге «Империализм: исследование» 1902 года дал одну из самых беспощадных отповедей капитализму монополий и стремлению к завоеванию колоний. Восемь лет спустя журналист Норман Энджелл был настолько обеспокоен угрозой грядущего глобального конфликта, что предостерегал от «великого заблуждения» насчет того, что какая-либо страна может извлечь выгоду из войны: мировые рынки настолько зависимы друг от друга, что даже так называемые победители на самом деле проиграют. Вспыхнувшая через четыре года Первая мировая война подтвердила правдивость его слов.
Сходства между прошлыми и нынешними временами очевидны, хотя и не бросаются в глаза. Четверть века, отделявшая отмену хлебных законов в 1846 году и разворот мира в сторону протекционизма в начале 1870-х годов, была отмечена беспрецедентной либерализацией так же, как и 25 лет, прошедшие после завершения холодной войны. Подобно тому, как либеральные сторонники свободной торговли XIX века недооценивали политическую привлекательность идей национализма и экономической самодостаточности, их интеллектуальные преемники в конце XX столетия поторопились с предсказанием конца эпохи национальных государств и даже конца истории.
История не закончилась, и поэтому она может служить поучительным уроком. Сегодняшним сторонникам космополитизма и идей экономической взаимозависимости полезно знать, как более столетия назад их единомышленники боролись за то, чтобы на смену националистической эпохе глобализации пришла более мирная и справедливая эпоха на основе свободной торговли. Успехи этого движения, достигнутые в долгосрочной перспективе, служат свидетельством того, что международное сотрудничество может противостоять разжигаемым на почве национализма конфликтам.
МАРК-УИЛЬЯМ ПЕЙЛЕН — историк экономики Эксетерского университета и автор книги “Pax Economica: Left-Wing Visions of a Free Trade World”.
Мнения, выраженные в статьях и других материалах, принадлежат авторам и не обязательно отражают политику МВФ.
