Сокращение роста производительности труда в крупнейшей экономике мира чревато последствиями для всего человечества.

Перед экономикой США стоит проблема на триллионы долларов ― наблюдающееся в последние пару десятилетий резкое замедление роста производительности. В период с 1947 по 2005 год производительность в США повышалась в среднем на 2,3 процента в год, однако после 2005 года темп снизился до 1,3 процента. Казалось бы, разница невелика, но ее последствия колоссальны: если бы с 2005 по 2018 год количество произведенной продукции за каждый час работы по-прежнему росло на 2,3 процента, американская экономика, по данным Бюро статистики труда США, произвела бы товаров и услуг на 11 триллионов долларов больше.

Это укладывается в общую тенденцию, наблюдающуюся в странах с развитой экономикой. В Европе производительность растет еще медленнее, чем в США. В результате Европа существенно отстала от США по ВВП на душу населения. Производительность ― ключевой фактор экономического роста. Ее вялая динамика в крупнейшей экономике мира может ударить по всем, в том числе по развивающимся странам, где без экономического роста миллионы людей не смогут выбиться из нищеты.

В чем причина такого упорного снижения производительности в США и других странах с развитой экономикой? Исследователи указывают на две тенденции. Первая состоит в том, что стремительное внедрение передовых информационных технологий сыграло на руку солидным крупным компаниям в ущерб небольшим стартапам. Вторая ― сокращение прироста населения и меняющаяся демографическая ситуация, что затормозило создание новых компаний. Из-за этих двух обстоятельств начало глохнуть творческое разрушение ― важный элемент инновационной деятельности, о котором писал известный экономист начала XX века Йозеф Шумпетер. Так экономика США утратила динамичность.

Есть два тесно взаимосвязанных показателя роста производительности. Первый ― производительность труда, то есть простой подсчет реального объема произведенной продукции за час работы. Второй ― совокупная факторная производительность (СФП), которая также учитывает изменения в капиталоемкости и использовании производственных мощностей.

С 1940-х годов производительность труда и СФП росли синхронно (см. рис. 1). Увеличение производительности труда, составлявшее в 1960–1970-х годах 3–3,5 процента в год, в 1980-х годах замедлилось до приблизительно 2 процентов. В конце 1990-х и начале 2000-х экономика США пережила заметный, хотя и временный, взлет производительности, когда ее рост вернулся к 3 процентам. Однако примерно с 2003 года показатели выглядят довольно скромно, и в десятилетие, последовавшее за Великой рецессией, средний рост производительности труда снизился до менее чем 1,5 процента. Недавние экономические шоки, такие как COVID-19 и взлет цен на энергоносители после начала войны на Украине, серьезно повлияли на динамику занятости и инфляции. Однако на росте производительности они почти не сказались, и он остался низким. Динамика СФП четко отражает изменения роста производительности. При том что рост производительности труда из-за увеличения капиталоемкости всегда выше, чем рост СФП, с падением роста СФП идет вниз и кривая роста производительности труда.

Понять причины замедления крайне важно в силу его масштабных экономических последствий. Это нужно сделать и для того, чтобы разобраться, есть ли у правительств и центральных банков эффективные инструменты политики для борьбы с этим явлением или же им следует готовиться к затяжному периоду низкого роста.

Творческое разрушение

Согласно недавним исследованиям, чтобы понять причину замедления производительности, возможно, стоит обратить внимание на изменения в процессе творческого разрушения и перераспределения между предприятиями. СФП отражает технологический уровень конкретной экономики и эффективность распределения ресурсов. Интуиция подсказывает, что совокупная производительность может быть низкой либо потому, что используемые предприятиями технологии неэффективны, либо потому, что из-за несовершенства рынка компании, обладающие высокопроизводительными технологиями, не могут вытеснить менее эффективных конкурентов. Таким образом, для роста производительности нужны или новые, более совершенные технологии, или перераспределение ресурсов от малопроизводительных к высокопроизводительным компаниям.

Появляется все больше свидетельств того, что экономика США развивается не так динамично, как раньше. Ключевой показатель динамичности бизнеса ― создание новых компаний. Его часто измеряют как долю новых компаний на рынке, то есть процент предприятий, начавших деятельность в конкретном году. По данным Бюро переписи населения США, доля новых компаний упала с 13 процентов в 1980 году до 8 процентов в 2018 году. Кроме того, предприятия в США стали существенно крупнее: среднее количество сотрудников увеличилось с 20 в 1980 году до 24 в 2018-м. Таким образом, на более крупные и старые компании приходится гораздо больший процент экономической деятельности, чем раньше. Эти тенденции указывают на значительное замедление динамичности в экономике США, продолжающееся почти четыре десятилетия.

Возникают два ключевых вопроса. Во-первых, почему спад динамичности бизнеса коррелирует с замедлением роста производительности? И во-вторых, каковы фундаментальные причины этих процессов?

Непосредственные причины

Связь между выходом на рынок новых компаний и уходом старых, перераспределением между компаниями и совокупным ростом лежит в основе знаменитой концепции творческого разрушения, предложенной Шумпетером. Согласно ей, новые предприятия разрабатывают инновационные технологии с намерением вытеснить существующих производителей и забрать их долю рынка. Таким образом, совокупный рост производительности и индикаторы динамичности бизнеса, такие как текучесть кадров на уровне компаний, ― две стороны одной медали.

С этой точки зрения, замедление притока новых компаний и укрепление роли более старых и крупных предприятий — это как раз то, чего можно ожидать в эпоху низкого роста производительности. Сокращающаяся доля новых компаний ― свидетельство того, что, возможно, замедляется развитие новых технологий. А коль скоро новые организации по определению моложе и в целом меньше, чем существующие игроки, то из падения доли новых компаний закономерно вытекает увеличение среднего размера компаний и повышение концентрации.

Растет и без того немалый объем исследований, дополнительно подтверждающих эти выводы. Во-первых, как было показано, рост концентрации бизнеса идет рука об руку с ростом влияния на рынок. Средняя наценка зарегистрированных на бирже американских компаний с 20 процентов в 1980 году к сегодняшнему дню подскочила до 60 процентов. То есть крупные существующие организации, судя по всему, все лучше защищены от конкуренции, что позволяет им взвинчивать цены и наращивать прибыльность.

Второе направление исследований вскрывает негативную сторону растущего влияния корпораций на рынок ― ухудшение переговорных позиций работников. С 1980 года доля дохода от труда в американской экономике снизилась приблизительно на 5 процентных пунктов. Это падение оказалось более стремительным в отраслях, где отмечалась большая концентрация и где крупные компании-«звезды», такие как Google, Apple, Amazon и Walmart, выросли больше всего. Такие данные приводит Дэвид Отор (David Autor) из Массачусетского технологического института и его коллеги по исследованиям.

В-третьих, на долгосрочном отрезке времени с конца 1980-х годов наблюдается сокращение перераспределения между компаниями, о чем свидетельствует серия работ Джона Холтиуэнгера и других авторов. Отсюда можно сделать вывод, что переток работников от переживающих спад к растущим компаниям происходит не так гладко и динамично, как раньше.

Все эти закономерности согласуются с той точкой зрения, что в последнее время масштабы творческого разрушения сокращаются, что в результате приводит к падению динамичности бизнеса и совокупного роста производительности. При ослаблении конкуренции со стороны новичков существующим компаниям легче закреплять свое доминирование на рынке, что позволяет им повышать наценки, наращивать коэффициент прибыльности и (в конечном счете) увеличивать стоимость компании. Поскольку прибыль растет в ущерб доле дохода от производства, выплачиваемой сотрудникам, в экономике начинает сокращаться доля дохода от труда, что особенно заметно в отраслях с наивысшей концентрацией.

Фундаментальные причины

Даже если мы решили, что замедление роста производительности и динамичности бизнеса ― результат спада творческого разрушения, остается главный вопрос: «Почему так происходит?» Ответ на него особенно важен для разработчиков экономической политики, которые ищут способы остановить эти негативные процессы.

Специалисты указывают на четыре причины общего характера:

• появление информационных технологий и связанная с ними экономия от увеличения масштабов;
• изменения в процессе распространения знаний;
• демографические факторы и замедление прироста населения и
• изменения политики, например издержек на выполнение нормативных требований для выхода на рынок, или налоговых стимулов для НИОКР.

Эти объяснения не являются взаимоисключающими (и, вероятно, в реальности все они актуальны), однако будет полезно рассмотреть их по отдельности.

ИТ и связанная с ними экономия от увеличения масштабов. Обсуждая динамику производительности в 1980–1990-х, нельзя обойти вниманием появление информационных технологий. Может быть, именно с ними связаны спад динамичности и своеобразная кривая с подъемом и снижением роста производительности? Авторы двух недавно опубликованных трудов дают утвердительный ответ и говорят о важной роли экономии от увеличения масштабов. Французский экономист Филипп Агийон и его коллеги (Philippe Aghion, 2023) утверждают, что с помощью передовых ИТ компаниям легче масштабировать свой бизнес на разных рынках товаров. Мартен Де Риддер из Лондонской школы экономики (Maarten De Ridder, 2024) выдвигает тезис о том, что ИТ позволяют предприятиям снизить предельные издержки производства ценой более высоких постоянных издержек.

Эти объяснения сходятся в том, что внедрение таких технологий особенно выгодно продуктивным компаниям. Отсюда следует, что такие компании воспользовались достижениями ИТ в конце 80-х и начале 90-х, и экономика испытала временный скачок производительности. Что более неожиданно, эти исследователи заявляют, что существование этих мегакорпораций в долгосрочной перспективе может привести к издержкам для динамичности. Если новые компании (например, стартапы в сфере ИТ) считают, что им будет тяжело конкурировать с существующими масштабными предприятиями (такими как Amazon, Microsoft или Google), у них ослабевают стимулы к выходу на рынок. В результате общий рост и творческое разрушение могут пойти на спад, а существующие компании смогут к своей выгоде повышать наценки.

Изменения в распространении знаний. Исследования в другой области указывают, что процесс распространения знаний между компаниями фундаментально изменился. В частности, есть мнение, что в последние десятилетия отстающим в технологическом плане компаниям стало труднее перенимать технологии своих высокопроизводительных конкурентов. Возможно, причина имеет технологическую природу: не исключено, что такие компании, как Google или Apple, ушли настолько далеко вперед, что их конкуренты меньшего масштаба просто не в состоянии взять на вооружение их технологии. Однако могут быть и причины правового характера: крупные компании все чаще пытаются закрепить свое технологическое лидерство с помощью защитных патентных тактик, создавая плотную, эшелонированную оборонительную линию из патентов. Подкрепляя эту гипотезу, Уфук Акджигит и Сина Атеш (Ufuk Akcigit and Sina Ates, 2023) отмечают существенно увеличившуюся концентрацию патентов среди компаний-суперзвезд и предполагают, что изменениями в освоении новых технологий можно объяснить, почему снизилась динамичность, почему существующие предприятия в условиях отсутствия конкуренции извлекают ренту и почему упал рост производительности.

Замедление прироста населения. Вышеприведенные причины однозначно связывают перемены в творческом разрушении и замедление роста производительности с технологическими факторами, однако в некоторых современных работах предлагается принципиально иное объяснение. Их авторы полагают, что и замедление роста производительности, и снижение динамичности отражают снижение прироста населения в США.

В период с 1960-х годов прирост населения США резко сократился, а в последние годы достиг исторических минимумов. Тезис о том, что падение прироста населения ведет к падению роста производительности, ― типичная черта большинства теорий экономического роста. Мы с моим коллегой Конором Уолшем в 2021 году показали, что замедление прироста населения также ведет к снижению творческого разрушения и динамичности бизнеса за счет сокращения количества новых компаний. Другие исследователи собрали и обобщили прямые эмпирические свидетельства взаимосвязи между приростом населения, темпами открытия новых компаний и, как следствие, динамичностью бизнеса.

Изменения политики. Наконец, на ум приходит целый ряд изменений политики, которые могли привести к снижению количества новых компаний и, как следствие, к сокращению роста, творческого разрушения и динамичности. Например, изменения в регулировании, такие как требования к лицензированию; субсидии на НИОКР, более выгодные существующим игрокам, а не потенциальным новичкам, и изменения в налогообложении корпораций.

Хотя подобные меры могут оказывать значительное влияние на конкретные отрасли, маловероятно, что они в существенной степени способны объяснить ситуацию в целом. Согласно недавним исследованиям, наблюдаемые изменения в таких мерах политики не могут количественно обосновать замедление роста производительности и спад динамичности. Более того, замедление роста производительности и спад динамичности происходят не только в США, но и в той или иной степени в большинстве стран с развитой экономикой.

Бритва Оккама

Если исходить из сформулированного в XIV веке принципа «бритвы Оккама» ― то есть считать самым вероятным самое простое объяснение, ― то обратить внимание надо не на изменения политики, характерные для США, а на общемировые тенденции. В первую очередь ― на развитие передовых информационных технологий и сокращение прироста населения: именно они, по всей видимости, значительно поспособствовали снижению динамичности бизнеса и замедлению роста производительности труда.

Эти факторы также подсказывают, какие меры можно было бы принять для борьбы с указанными тенденциями. Что касается демографических изменений, разработчикам экономической политики по всему миру уже предельно ясно, как по мере старения населения растут издержки. Обсуждение этой проблемы обычно сводится к опасениям насчет устойчивости бюджета, однако экономические последствия могут оказаться гораздо серьезнее, если верно, что с сокращением прироста населения падает и производительность. В условиях, когда меры политики, призванные повысить рождаемость, дают лишь ограниченные результаты, представляется, что главным политическим рычагом в краткосрочной и среднесрочной перспективе будет служить иммиграционная политика.

В то же время варианты мер политики, касающиеся последствий бума ИТ, более конкретны и, как можно утверждать, напрямую связаны с исполнением антимонопольного законодательства. Если информационные технологии действительно привели к усилению концентрации, что негативно сказалось на росте производительности, тогда укрепление влияния корпораций на рынок вредит потребителям не только из-за повышения цен, но и из-за замедления инновационной деятельности и роста. Это, разумеется, повышает важность политики по стимулированию конкуренции, ведь борьба с замедлением роста для директивных органов ― вопрос в буквальном смысле на триллионы долларов.

МАЙКЛ ПИТЕРС ― доцент экономики в Йельском университете, научный сотрудник Национального бюро экономических исследований и младший научный сотрудник Центра исследований экономической политики (CEPR).

Мнения, выраженные в статьях и других материалах, принадлежат авторам и необязательно отражают политику МВФ.