Ожидается, что Великая самоизоляция будет разворачиваться в три этапа: на первом этапе страны входят в режим самоизоляции, затем выходят из него и наконец полностью прекращают практику самоизоляции, когда появится медицинское средство от пандемии. Многие страны сейчас находятся на втором этапе, они открываются и показывают первые признаки восстановления, но подвержены рискам возникновения второй волны заражений и возвращения мер самоизоляции. При изучении экономического ландшафта поражает сам масштаб и тяжесть глобальной самоизоляции. Наиболее трагично то, что пандемия уже унесла сотни тысяч жизней по всему миру. Спровоцированный ею экономический кризис не похож ни на что ранее известное в мире.
Это поистине глобальный кризис. Прошлые кризисы, какими бы глубокими и тяжелыми они ни были, имели менее масштабное распространение, начиная с кризиса в Латинской Америке в 1980-е годы и заканчивая азиатским кризисом 1990-х годов. Даже произошедший 10 лет назад мировой финансовый кризис оказал более слабое влияние на мировой объем производства.
Впервые со времен Великой депрессии в 2020 году рецессия охватит как страны с развитой экономикой, так и страны с формирующимся рынком. В подготавливаемом к выпуску июньском Бюллетене «Перспектив развития мировой экономики» отрицательные темпы роста, скорее всего, будут даже хуже, чем оценивалось ранее. Этот кризис будет иметь губительные последствия для бедного населения всего мира.
Глобальная самоизоляция не только имеет беспрецедентный масштаб, но и ее течение значительно отличается от предыдущих кризисов. Эти нетипичные характеристики проявляются по всему миру, независимо от размера экономики, географического региона или структуры производства.
Во-первых, данный кризис нанес небывало большой удар по сектору услуг. При типичном кризисе основная тяжесть ложится на обрабатывающую промышленность, что отражается в снижении инвестиций, а влияние на сферу услуг обычно не столь сильно, поскольку потребительский спрос страдает меньше. На этот раз все иначе. В те месяцы, когда режим самоизоляции достигает своего пика, сокращение в сфере услуг даже сильнее, чем в обрабатывающей промышленности, и такая картина наблюдается как в странах с развитой экономикой, так и в странах с формирующимся рынком. Существуют и исключения, как, например, Швеция и Тайвань, провинция Китая, которые приняли иной подход к проблеме кризиса в области здравоохранения, ограничив меры сдерживания со стороны правительства, и, как следствие, сфера услуг страдает пропорционально меньше, чем обрабатывающая промышленность.
Возможно, отложенный потребительский спрос приведет к более быстрому восстановлению по сравнению с прошлыми кризисами. Однако это не гарантировано при кризисе в сфере здравоохранения, поскольку потребители могут изменить свое поведение в отношении расходов, чтобы снизить социальное взаимодействие, а неопределенность может заставить население делать большие сбережения. В случае Китая, который одним из первых снял режим самоизоляции, восстановление в секторе услуг отстает от обрабатывающей промышленности, поскольку спрос в таких отраслях, как сфера гостеприимства и туризм, восстанавливается с большим трудом. Особую озабоченность вызывают долгосрочные последствия для стран, которые в значительной степени зависят от таких услуг, например, страны, зависящие от туризма.
Во-вторых, несмотря на существенные шоки в области предложения, являющиеся отличительной чертой этого кризиса, за исключением продовольственной инфляции, мы до сих пор наблюдали практически повсеместное снижение инфляции и инфляционных ожиданий как в странах с развитой экономикой, так и в странах с формирующимся рынком. Несмотря на значительные стандартные и нестандартные денежно-кредитные и бюджетные меры поддержки во всем мире, совокупный спрос остается сниженным и оказывает влияние на инфляцию наравне со снижением цен на биржевые товары. Учитывая, что, согласно прогнозам, высокий уровень безработицы сохранится еще какое-то время, у стран, в которых денежно-кредитная политика пользуется доверием, риски стремительного роста инфляции, скорее всего, невелики.
В-третьих, мы наблюдаем выраженное расхождение данных финансовых рынков и реального сектора экономики: финансовые показатели указывают на более надежные перспективы восстановления экономики, чем предполагают данные реального сектора. Несмотря на недавнюю коррекцию, индекс S&P 500 отыграл большую часть падения с начала кризиса, индексы FTSE для стран с формирующимся рынком и стран Африки значительно улучшились, индекс Бразильской фондовой биржи (Bovespa) существенно вырос, несмотря на недавний всплеск количества заражений в Бразилии, потоки портфельных инвестиций в страны с формирующимся рынком и развивающиеся страны стабилизировались.
За некоторыми исключениями, рост спредов государственных облигаций и ослабление валют стран с формирующимся рынком сейчас меньше того, что мы наблюдали во время мирового финансового кризиса. Это примечательно, учитывая что в период великой самоизоляции страны с формирующимся рынком испытали шок большего масштаба.
Такое расхождение может предвещать повышение волатильности на финансовых рынках. Плохие новости из сферы здравоохранения и экономики могут привести к резкой коррекции. В подготавливаемом к выпуску «Докладе по вопросам глобальной финансовой стабильности» мы представим дополнительную информацию относительно данного расхождения.
Одним из факторов данного расхождения могут быть более решительные ответные меры политики во время нынешнего кризиса. Практически повсеместно денежно-кредитная политика приобрела стимулирующий характер, крупнейшие центральные банки, впервые в их практике, оказывают беспрецедентные меры поддержки, а в cтранах с формирующимся рынком произошло смягчение денежно-кредитной политики, в том числе за счет применения нетрадиционных мер политики.
В странах с развитой экономикой принимаются ощутимые дискреционные меры бюджетной политики. Бюджетная поддержка в странах с формирующимся рынком носит менее масштабный характер, которая в определенной степени имеет ограниченные бюджетные возможности. Более того, специфическая проблема, с которой на этот раз столкнулись страны с формирующимся рынком заключается в том, что неофициальный сектор, который обычно абсорбировал шоки, в условиях применения мер сдерживания не может играть эту роль и вместо этого требует поддержки. Мы сейчас находимся в самом начале второго этапа, когда многие страны начинают смягчать меры сдерживания и постепенно разрешают возобновить экономическую деятельность. Однако остается значительная неопределенность в отношении траектории восстановления.
Основной проблемой при выходе из режима великой самоизоляции станет обеспечение эффективного производства и распространения вакцин и лекарств, когда они появятся, а это потребует глобальных усилий. Для отдельных стран приоритетом в укреплении доверия к процессу восстановления экономики должно оставаться сведение к минимуму неопределенности в сфере здравоохранения за счет использования таких наименее подрывающих экономику подходов, как тестирование, отслеживание и изоляция, адаптированных к конкретным условиям страны, и четкое информирование о направлении мер политики. По мере восстановления меры политики должны поддерживать перераспределение рабочей силы из сокращающихся секторов в сектора с более сильным потенциалом.
МВФ совместно с другими международными организациями продолжит делать все возможное для обеспечения необходимого объема международной ликвидности, предоставления экстренного финансирования, поддержки инициативы Группы 20-ти по приостановлению выплат в счет обслуживания долга и оказания помощи странам в поддержании бремени долга на управляемом уровне. МВФ будет также оказывать консультационные услуги и поддержку за счет надзора и развития потенциала, чтобы способствовать распространению передового опыта в условиях, когда страны учатся друг у друга в этот период беспрецедентного кризиса.
*****
Гита Гопинат — экономический советник и директор Исследовательского департамента Международного валютного фонда (МВФ). Она находится в отпуске для деятельности в общественных интересах из экономического факультета Гарвардского университета, где она является профессором международных исследований и экономики, стипендиатом фонда Джона Званстра.
Исследования г-жи Гопинат, которые посвящены международным финансам и макроэкономике, публиковались во многих ведущих экономических журналах. Она является автором многочисленных научных статей по вопросам обменных курсов, торговли и инвестиций, международным финансовым кризисам, денежно‑кредитной политике, долгу и кризисам в странах с формирующимся рынком.
Она является одним из редакторов текущего выпуска серии “Handbook of International Economics” (Справочник по международной экономике), а до этого была соредактором журнала American Economic Review и руководящим редактором журнала Review of Economic Studies. Ранее она также была содиректором программы международных финансов и макроэкономики в Национальном бюро экономических исследований (НБЭИ), приглашенным исследователем в Федеральном резервном банке Бостона и членом группы экономических советников Федерального резервного банка Нью Йорка. В 2016‑2018 годах она была экономическим советником Главного министра штата Керала, Индия. Она также входила в Консультативную группу видных деятелей Министерства финансов Индии по вопросам Группы 20-ти.
Г-жа Гопинат является избранным членом Американской академии гуманитарных и естественных наук, членом Эконометрического общества и лауреатом премии выдающемуся выпускнику Университета штата Вашингтон. В 2019 году журнал Foreign Policy назвал ее одним из Ведущих мировых мыслителей, в 2014 году МВФ признал ее одним из 25 ведущих экономистов в возрасте до 45 лет, а в 2011 году Всемирный экономический форум включил ее в клуб молодых мировых лидеров (YGL). Правительство Индии присудило ей награду Pravasi Bharatiya Samman, являющуюся высшим признанием заслуг для индийцев, проживающих за рубежом. До прихода на работу в Гарвардский университет в 2005 году она была доцентом экономики в Школе бизнеса имени Бута Чикагского университета.
Г-жа Гопинат родилась в Индии. Она является гражданкой США, а также имеет заграничное гражданство Индии. Она получила степень доктора экономики в Принстонском университете в 2001 году, а до этого — степень бакалавра гуманитарных наук в Колледже Леди Шри Рам и степени магистра гуманитарных наук в Делийской школе экономики и Университете штата Вашингтон.
