По мере более широкого использования искусственного интеллекта некоторые работники получат выгоду, а другие понесут ущерб

Технологические разработки, такие как промышленные роботы, устройства для «умного» дома и беспилотные автомобили, меняют нашу жизнь и методы работы. Такие разработки интересны во многих отношениях, поскольку они обещают рост производительности и уровня жизни. Однако они также могут внушать страх: когда все станут делать машины, как люди смогут зарабатывать на жизнь?

Это, конечно же, не новый вопрос. Опасения по поводу того, что технологии приведут к потере рабочих мест, сокращению штатов и неблагоприятным последствиям для уровня жизни, зародились во время промышленной революции; наилучшей иллюстрацией, пожалуй, являются луддиты в Англии, которые боролись с судьбоносными изменениями в текстильной промышленности. Эти опасения сохраняются и сегодня. Как в 1960 году, на заре компьютерной революции, отметил занимавший в то время должность сенатора США Джон Ф. Кеннеди: «Сегодня мы стоим на пороге новой промышленной революции — революции автоматизации. Это революция, которая излучает свет надежды на новое процветание для работников и новое изобилие для Америки, но это также революция, которая несет в себе темную угрозу нарушений в структуре промышленности, роста безработицы и углубления бедности».

Оглядываясь назад, опасения Кеннеди по поводу потери рабочих мест представляются ошибочными. В годы после его выступления в экономике США были созданы миллионы новых рабочих мест, а массовая технологическая безработица не стала реальностью, что подтверждается наблюдаемым сегодня уровнем безработицы, равным примерно 3,5 процента, и самым высоким за последние несколько десятилетий отношением занятости к численности населения.

Эти тенденции на рынке труда, кажется, должны развеять опасения современных луддитов: благодаря преимуществам технологий и роли рыночных механизмов граждане найдут новую работу, а рост производительности повысит уровень жизни, что в конечном счете и произошло во время промышленной революции XVIII и XIX веков. Действительно, с 1900 года уровень жизни несоизмеримо вырос. Такие технологии, как электричество, двигатели внутреннего сгорания, телефоны и современная медицина, улучшили качество жизни и увеличили продолжительность жизни.

Однако это не означает, что опасения Кеннеди были лишены оснований. Всего через несколько лет после его выступления неравенство в оплате труда начало резко расти (см. рис. 1), а доля доходов рабочей силы сократилась (Karabarbounis and Neiman, 2014).

Экономисты разработали модели для анализа воздействия искусственного интеллекта (ИИ), который имитирует человеческий интеллект в работе машин, и, в более общем плане, влияния технологических изменений, автоматизации и создания роботов на неравенство. В этом отношении мы выделим четыре основных канала воздействия на неравенство:

• Технологические изменения, которые повышают производительность квалифицированных работников в большей степени, чем неквалифицированных.
• Сокращение стоимости капитала, которое дополняет преимущественно производительность квалифицированной рабочей силы.
• Повышение способности машин полностью заменять работников для выполнения определенных задач.
• Рост концентрации влияния на рынок в руках нескольких компаний в результате развития технологий.

В отношении первого канала в работе Katz and Murphy (1992) изменение уровней относительной заработной платы в США объясняется как результат гонки между увеличением спроса на квалифицированную рабочую силу и ее предложения. Основное внимание в анализе уделяется совокупной производительности и технологическим изменениям, повышающим эффективность факторов производства. Увеличение предложения квалифицированных работников приводит к сокращению премии за квалификацию, а устойчивое увеличение спроса на таких работников приводит к обратному эффекту. Эти факторы объясняют как сокращение премии за квалификацию, отмечавшееся в начале 1970-х годов, когда предложение образованных работников резко возросло в результате увеличения числа поступающих в вузы, так и рост премии за квалификацию после 1980-х годов.

В случае второго канала капитал, особенно машины и оборудование, как правило, дополняет эффективность квалифицированной рабочей силы и замещает неквалифицированную рабочую силу: например, станки требуют найма большего числа программистов, но заменяют других работников на заводах. В работе Berg, Buffie, and Zanna (2018) этот подход расширяется с целью учета ИИ и роботов как нового вида капитала, дополняющего традиционные машины и сооружения, который замещает одни группы работников и дополняет другие. За последние 30 лет замещаемость неквалифицированной рабочей силы информационно-коммуникационными технологиями (ИКТ), которые служат условным показателем новых технологий, включая компьютеры и ранние системы ИИ, по всей видимости, возросла (см. рис. 2). Другими словами, в настоящее время капитал ИКТ, кажется, лучше справляется с задачами неквалифицированных работников.

Более высокая замещаемость работников машинами и ИИ увеличивает неравенство в оплате труда и долю доходов владельцев капитала, в связи с чем возникает вопрос: как должны распределяться выгоды от технологий ИИ или, другими словами, кому принадлежит право собственности на ИИ. В долгосрочной перспективе общество вполне может оказаться в лучшем положении благодаря росту общей производительности, но при этом пострадают многие из тех, кто уже испытывает трудности. Кроме того, во время переходного периода, который может продолжаться несколько десятилетий, реальная заработная плата многих работников может сократиться.

В работе Acemoglu and Restrepo (2020) отмечается, что технологии все чаще заменяют работников, занятых выполнением рутинных задач, одновременно повышая креативность задач других работников. Баланс между появлением новых творческих задач и автоматизацией рутинных процессов влияет на спрос на разные группы работников и в конечном счете определяет уровни заработной платы и общую производительность. В работе Acemoglu and Restrepo (2020) показано, что большинство изменений в уровнях относительной заработной платы обусловлено степенью уязвимости разных групп работников перед автоматизацией без существенной роли технологических изменений, влияющих на работников с определенной квалификацией, или замещения рабочей силы, связанного с внешней торговлей и аутсорсингом.

Четвертый аспект технологических изменений выходит за рамки рынка труда и отражает влияние компаний на рынок. Такие корпорации, как Alphabet и Microsoft, явно доминируют в ведущих направлениях технологий ИИ. Разработка этих технологий связана с высокими затратами и в значительной степени зависит от доступа к большим данным, который имеют лишь немногие компании. Но это также означает, что в качестве владельцев капитала ИИ эти несколько компаний будут получать более значительную долю дохода. По мере того, как они будут предоставлять свои технологии за плату компаниям других отраслей, доля доходов рабочей силы будет продолжать сокращаться, в то время как доходы от технологий ИИ будут расти.

Но значимость влияния корпораций на рынок не ограничивается правом собственности на технологии ИИ. До сих пор мы говорили о технологических изменениях как о естественном процессе. Однако в действительности инновационные решения разрабатывают компании, и их инновации определяют как темпы развития, так и виды новых технологий. Когда компании становятся достаточно крупными, они получают возможность поглощать и вытеснять с рынка возможных конкурентов, что потенциально может подавлять конкуренцию, ограничивать инновации и усугублять неравенство.

Более того, крупные корпорации, имеющие доступ к передовым технологиям ИИ, могут оказывать влияние на нормативно-правовую основу в стремлении подчинить ее своим интересам и направить инновации на цели корпораций, а не на социальное благосостояние. Так, в работе Acemoglu and Restrepo (2022) отмечается, что для автоматизации, наблюдаемой в последние десятилетия, может быть характерно то, что она вытесняет работников, не оказывая существенного воздействия на общий рост производительности. В исследовании показано, что машины могут вытеснять рабочую силу, даже если качество выполнения соответствующих задач значительно не улучшается. Более того, рост неравенства и сокращение доли доходов рабочей силы могут быть постоянными характеристиками, и любое изменение ситуации может быть очень трудно достижимо. Для некоторых работников краткосрочные перемены могут иметь последствия на всю жизнь (Berg, Buffie, and Zanna, 2018).

Первая промышленная революция отразила как оптимистичные долгосрочные, так и тревожные краткосрочные перспективы. Мало кто хотел бы отказаться от преимуществ прошлых промышленных революций — от туалетов в домах до сотовых телефонов, — но этот переход сопровождался значительными экономическими и политическими трудностями. В своей книге «Технологическая ловушка» (The Technology Trap) Карл Бенедикт Фрей (Carl Benedikt Frey) утверждает, что в случае некоторых «уязвимых» групп населения в результате изменений в худшем положении оказались целых три поколения. Джозеф Стиглиц в своей статье в журнале Vanity Fair от 6 декабря 2011 года утверждает, что переход от сельского хозяйства к промышленности, происходивший в 1920-х годах под влиянием развития технологий, подготовил почву для Великой депрессии. А в последнее время последствия технологических изменений для распределения доходов, пожалуй, являются важным фактором роста популизма и антиглобалистских настроений.

Искусственный интеллект быстро развивается в непредсказуемых направлениях, поэтому опираться на исторический опыт, по-видимому, невозможно. Появление в начале 2023 года ChatGPT-4 — модели ИИ, предназначенной для генерирования речи, имитирующей человеческую, — свидетельствует о значительном ускорении происходящих изменений, что подчеркивает способность ИИ выходить далеко за рамки рутинных задач. Эксперты в области ИИ, опрошенные компанией McKinsey в 2019 году, прогнозировали, что компьютеры смогут создавать текст на уровне 25 процентов лиц с наиболее развитыми навыками письменной речи к 2050 году и выполнять творческие задачи, требующие человеческого уровня интеллекта, к 2055 году. Однако позже они пересмотрели свои оценки на 2024 и 2028 годы соответственно.

Нетрудно понять, почему прогнозы так резко изменились. Генеративные предобученные трансформеры (GPT), как представляется, потенциально могут оказать широкое воздействие на рынок труда: по одной из оценок, после внедрения GPT в рабочие процессы примерно 20 процентов работников могут столкнуться с тем, что будет затронута по меньшей мере половина их задач. Технологии GPT, кажется, повышают производительность при выполнении задач более творческого характера, таких как написание текстов, юридический анализ и программирование. В соответствующих исследованиях сравнивалась производительность групп, использовавших GPT для выполнения определенных задач, с результатами контрольной группы и при использовании GPT был обнаружен значительный рост производительности. При этом не менее примечательно наблюдение о том, что наибольший рост производительности пришелся на наименее квалифицированных участников и что по крайней мере в некоторых случаях результаты, полученные с использованием GPT, оказались более креативными; более того, есть признаки того, что GPT-4 сам по себе может превосходить результаты, созданные человеком. Эти выводы контрастируют с предыдущими прогнозами в отношении автоматизации рутинных задач и замещения ИИ и роботами неквалифицированной рабочей силы. Такие изменения в воздействии новых технологий на квалифицированных и низкоквалифицированных работников, по-видимому, являются ключевым отличием GPT от предыдущих волн технологического развития, например цифровизации.

Все это свидетельствует о важном значении для экономического роста и неравенства, но также указывает на то, что прошлое необязательно служит прологом. Произойдет ли некоторое сокращение неравенства в оплате труда за счет того, что низкоквалифицированные работники извлекут больше выгоды? Или же крупные корпорации с наибольшим доступом к данным, технологиям и квалифицированным специалистам заручатся большим влиянием на экономику и политику? Дополнительную долю неопределенности добавляет пока еще гипотетическая перспектива разработки общего искусственного интеллекта (ОИИ). Предполагается, что ОИИ будет способен выполнять любую интеллектуальную деятельность человека. Очевидно, что дальнейшие изменения будут зависеть как от развития технологий, так и от проводимой политики и более широкой реакции общественности. Существуют оптимистичные и пессимистичные сценарии развития ИИ, но при любом из них можно с уверенностью ожидать коренных изменений в экономическом, социальном и политическом устройстве, поэтому разработчикам политики необходимо как можно лучше изучить распределительное воздействие быстро происходящих перемен.

По мере перехода к широкому использованию ИИ принципиально важно признать влияние развития технологий ИИ на разные страны, которое до сих пор широко не исследовалось. В одном из прошлых исследований было показано, что замещение неквалифицированной рабочей силы искусственным интеллектом может увеличить неравенство доходов на глобальном уровне, что поставит в невыгодное положение страны с низким доходом (Alonso et al., 2022). Однако появление генеративного ИИ указывает на неопределенность воздействия этих технологий на разные страны. Развивающиеся страны могут извлечь выгоду из использования ИИ как неутомимого универсального репетитора и помощника — эксперта по программированию, который повысит эффективность их рабочей силы. И наоборот, ограниченный доступ к данным и экспертным знаниям, а также технологическое отставание могут усугубить разрыв.

ЭНДРЮ БЕРГ — заместитель директора Института профессионального и организационного развития МВФ.

КРИС ПАПАГЕОРГИУ — начальник отдела в Исследовательском департаменте МВФ.

МАРЬЯМ ВАЗИРИ — экономист Института профессионального и организационного развития МВФ.

Мнения, выраженные в статьях и других материалах, принадлежат авторам и необязательно отражают политику МВФ.